”Если вам дороги те минуты, если вы любите меня, то исполните мою последнюю просьбу, иначе моя жизнь - ничто, и я погибну”.

     Элеонора, написав эти короткие строки, уронила на руки свою голову, пылавшую от страстей, которые не в силах были унять ни тихий мрак обители, ни молитвы, возносимые Господу Богу.

     ”Лора” - позвала она свою прислужницу вполголоса. В этот миг дверь отворилась и вошла пятнадцатилетняя монахиня с рано развившимися формами. Об этом говорили и чувственный сладострастный рот и округлые бедра, полноту которых не в силах было хранить широкое платье монахини.

     ”Лора”, - тихо произнесла маркиза, - “отнеси это письмо.., Ты знаешь кому и немедленно возвращайся обратно”.

     Неслышно ступая, послушница удалилась, скромно потупя глаза. Полные ягодицы двигались в такт ее ногам, кажется, так и зовя ласкающую руку любовника. Глаза маркизы загорелись постоянным огнем, она приподняла подол своего бархатного платья и вложила два пальца в промежность и почувствовав мерное подрагивание пылающего глубокого влагалища, маркиза обернулась к распятию, висевшему над кроватью и упала перед ним на колени. Так она и предстала перед своим богом одну руку воздев к нему, а второй сжимая свои жаждущие половые органы.

     “Боже мой, - воскликнула Элеонора, - дай мне силы, отведи меня от искушения”. Но распятие молчало, обнаженное и покорное всему. Маркиза со страхом заметила, что глаза ее упорно вглядываются в то место на распятии, где член распятого бога слегка приподнимался под материей. Даже в боге монахиня видела мужчину. Маркиза встала, медленно подошла к кровати и стала сбрасывать с себя принадлежности туалета. Она поняла: молитвы ее не спасут, вечное пламя ожидает ее впереди, так пусть все это случится скорее. И вот перед кроватью стоит прекрасное обнаженное женское тело. Все оно выражает желание - вздрагивает то ли от ночной свежести, то ли от страсти, которая бушует в груди молодой монахини. Волосы, падающие на плечи, красиво оттеняют мраморную белизну кожи монахини. Полные, с темными пятнами сосков, груди тяжело поднимались, оголенный зад, слегка отставленный Элеонорой в предвкушении наслаждений, извивался, сжимая и разжимая ягодицы, губы монахини вздрагивали, обнажая ряд перламутровых зубов, глаза были плотно закрыты. Одной рукой монахиня гладила соски грудей, вторую, чуть раздвинув ляжки она вложила в промежность, введя два пальца во влагалище, отчего влагалище сделалось влажным. Элеонора легла, накинув на горящее тело простынь. Рука монахини скользнула под подушку, пальцы судорожно сжали свечу толщиной в два пальца и длиной в шесть дюймов.

     Подняв живот и сильно разведя ноги, Элеонора почувствовала, как конец свечи касался матки. Она напрягла живот, сжимая потеплевшую свечу стенками влагалища, перед ее закрытыми глазами вставали сладострастные картины. Она не заметила, как в момент, когда она испытывала верх блаженства, ее зубы до крови прикусили нижнюю губу. Элеонора, чувствуя благодатную напряженность, с силой вдавила свечу внутрь себя. Ноги ее задергались, и она в изнеможении откинулась на пышную подушку. Она лежала, отдыхая, когда дверь отворилась, впуская вернувшуюся Лору.

     “Я исполнила ваше приказание”, - сказала она.

     “Я давно хотела поговорить с тобой кое о чем”, - прошептала маркиза и пригласила послушницу сесть рядом с собой. “Лора, милая, знаешь ли ты как я мучаюсь. Я готова убить себя”, - прошептала маркиза трепеща всем телом. “Чем я могу вам помочь, моя наставница? Все что в моих силах, я для вас сделаю с радостью”, - ответила Лора. Все это время руки маркизы скользили по телу девушки. “Обнажи свое тело, Лора, мы вместе будем служить господу богу, и поверь, что наши дела ему нужней, чем молитвы”, - целуя девушку, говорила маркиза.

     Лора, все еще не понимая, чего от нее хотят, подчинилась просьбе маркизы. Когда с ее плеч упала полотняная рубашка, перед маркизой предстало прекрасное девичье тело, достойное кисти Рафаэля. Особенно возбуждали Элеонору груди девушки, торчащие вперед, но уже достаточно полные, с нежно-коричневыми сосками. “Ложись рядом со мной”, - обнимая Лору горячими руками, произнесла Элеонора, вся дрожа и пылая огнем преисподней, прижимая к себе упругое тело и покрывая его поцелуями. “Сожми мои груди и дай мне свои”, - попросила маркиза. Она стала мять пальцами соски грудей молодой монахини, и они стали выпуклыми от этой ласки. Тоже самое сделала и Лора. Но вот Элеонора повернулась к ногам девушки и стала целовать ее тело сверху вниз: плечи, груди, живот и наконец ее губы остановились на бугорке Венеры, едва покрытом светлым пухом. Осторожно раздвинув нежные ножки Лоры, маркиза прижалась ртом к губкам наслаждения. Нежно розовый язык Элеоноры проник во влагалище, приятно раздражая половые органы девушки. Глаза Лоры то открывались, то закрывались, на щечках выступил румянец, мерное подергивание конечностей говорило о буре чувств, проснувшихся в молодом прекрасном теле. Девушка стала прижимать голову маркизы к своему лобку, а движением ног, зада, живота старалась как можно глубже погрузить язык маркизы во влагалище. Монахиня, вся дрожа, взяла груди Лоры в руки и приблизила ее лицо к вздрагивающему животу, который она невероятно опустила, развела ноги сильнее. Девушка делала все. Она нервно припала к пышной растительности маркизы, покрывающей роскошные прелести, и стала делать торопливые движения языком, стараясь привести маркизу в то же состояние, в котором находилась сама. Руки маркизы легли на ягодицы Лоры и стали нежно щекотать задний проход. Через некоторое время толчки удовлетворенных тел возвестили кульминационную точку наслаждения. Еще одно согласованное телодвижение и они обе застыли в диком, нечеловеческом восторге.

     Женщины лежали неподвижно, но вот Элеонора, поцеловав губки девушки, сказала:”встань на четвереньки”. Та исполнила ее просьбу. Элеонора опустилась на колени перед задом девушки, одной рукой притянула ей головку, а другой приподняла ее зад, так что стало видно ее влагалище. После этого маркиза стала водить сосками обеих грудей по влагалищу и заднему проходу до тех пор, пока влагалище девушки не стало судорожно сжиматься и раскрываться. Элеонора молча повернула девушку на спину и легла на нее, вводя во влагалище указательный и средний палец, сложив их винтообразно. Большой палец она ввела себе. Прижимаясь к Лоре всем телом, маркиза стала делать движения мужчины при удовлетворении женщин. Лоре было немного больно растянувшуюся плевру, которая прикрывала вход в мир наслаждений, но что эта боль значила по сравнению с наслаждением, которое впервые испытала девушка. Глаза ее широко открылись, и в них сияла бездна радости. Она поцеловала Элеонору, как мужчину, и снова содрогание тел слилось воедино, отражая напряжение мускулов. После этого тела их ослабли, и обе женщины в изнеможении, покрывшись потом, опустили свои тела в объятья мягких подушек. Через полчаса Лора удалилась. Элеонора встала с постели, бросив взгляд в темноту ночи. Она спустилась через окно в сад, окружавший главный корпус монастыря, и, чуть подрагивая от ночной прохлады в небрежно наброшенном капоре, направилась к слабо освещенному углу монастырского сада.

     Огромный датский дог встал со своего логова и, тихо урча, направился к Элеоноре. “Тубо Неро, тубо”, - прошептала монахиня. Став на колени она подняла капюшон и, обнажая все до пояса, раздвинув половые губки, маркиза дала понюхать их псу. Вытянув шею, Неро приблизил свою пасть к половым органам маркизы, втянул в себя воздух и, поняв чего от него хотели, вскочил на Элеонору, обхватив ее широкий зад передними лапами. Его острый член заскользил между ляжек Элеоноры. Маркиза двумя пальцами левой руки направила член дога во влагалище и замерла напрягаясь всем телом. Огромный дог быстрыми движениями раздражал половые органы маркизы, пока напряжение не заставило соскочить его с Элеоноры. Но после этого его язык продолжал облизывать половые органы и зад маркизы, где пасть дога смешивалась с пастью человека-самки. Какие-то звуки за оградой прервали это занятие. Элеонора запахнув капюшон, пошла по тропинке вдоль сада. Когда она подошла к стене, обвитой плющом и виноградом, со стены соскользнула стройная мужская фигура. Увидев Элеонору, мужчина стремительно бросился к ней и в страстном порыве прижался к ней, покрывая поцелуями ее лицо, шею и грудь, которые были обнажены распахнутым капюшоном. “О, Поль, милый, идем скорее ко мне”, - прошептала маркиза, выскользнув из его крепких объятий. Мужчина последовал за монахиней, иногда останавливая ее, чтобы впиться поцелуем в ее полные алые губы, взяться нетерпеливой рукой за грудь, зад и промежность прекрасной маркизы. Она останавливалась, расставляла ноги, чтоб Полю было удобнее. Когда его пальцы переставали терзать дрожащую плоть шла дальше. Эти страстные прикосновения так раздражали ее, что перед тем, как влезть в окно кельи, маркиза, обняв мужчину рукою за шею, правую руку засунула под пояс Поля. Пальцы ее наткнулись на горячий член и так сдавили его, что только боязнь быть обнаруженным не позволила полю застонать от боли. От этой суровой ласки член любовника только еще больше напрягся.

     Вслед за маркизой мужчина проник в святая святых - келью. Скромный читатель пожелает узнать, почему о ней разводили разные слухи, но маркиза была глуха к ним. Иногда женщины не имеют предела, такие женщины так и умирают, не насытивши плоти. Такие чувства могут быть совершенно разным, и грешно винить бедную маркизу, с детства от природы награжденную “бешенством” матки. Она в 17 лет вышла замуж, но через 3 дня после свадьбы овдовела: муж ее, маркиз Пьер Монморанси, упал с лошади на охоте, не успев высвободить ногу из стремени. Он погиб под копытами лошади. Маркиза прожив в уединении траурный год, со всей силой проснувшейся страсти стала отдаваться 15-летнему пажу, а затем своему духовнику, который, несмотря на свою стальную силу все же не мог удовлетворить маркизу. Он совершал с ней сношения 7-8 раз в ночь, но и этого маркизе было мало. Сразу же после его ухода остаток ночи маркиза отдавалась своему кучеру. Но и он в изнеможении покидал роскошный будуар маркизы, оставляя ее неудовлетворенной. Он совершал с ней плотский акт ровно 10 раз. И вот раз на балу маркиза привлекла внимание молодого графа де Мосони. Весь его вид говорил о чуткой и благородной натуре, способной на сильные чувства. Как завороженная смотрела маркиза на красавца Поля, чувствуя, что в ней просыпается любовь. Граф, очарованный прелестями Элеоноры, в тот же вечер попросил ее руки. Элеонора после долгих раздумий поняла, что не сможет дать счастья любимому человеку, и отказала графу. Но молодой дворянин настойчиво добивался своего, и тогда в одну из ночей в закрытой карете маркиза уехала в монастырь святого Варфоломея, чтобы уйти от мирской суеты, постом усмирить свою плоть. Но сколько не трудилась маркиза над усмирением своего распутного тела, все было напрасным.

     Однако вернемся к нашим героям. Мрачные стены монастыря тускло освещались лампадой. В полосе света стоял Поль де Мосони. Перед ним на коленях стояла Элеонора, устремив свой взгляд на возбужденный член. Фигура обнаженного юноши производила впечатление мужественности и красоты: широкие плечи, красивые мускулистые руки, узкие бедра, пропорциональные ноги - все было гармонично и дышало свежестью, обещая маркизе страстные минуты. Но сейчас маркиза видела только его член, от страсти возбужденно поднятый к животу. Крупная головка, покрасневшая от прилива крови, напряженная плоть в голубых прожилках, пышные волосы, начинающиеся от основания члена и покрывающие живот графа. Руки маркизы гладили эти волосы, пальцы, вздрагивая нежно касались твердых полушарий пониже члена. Она чувствовала, как при ее прикосновении вздрагивал член, как мерными толчками пульсировала в нем кровь. Тяжело дыша, маркиза шептала: “завтра будет совершен мой постриг. Для нас все будет кончено, я никогда не буду твоей женой, но сегодня перед уходом в царство бога, я хочу принадлежать тебе и буду делать все твои желания своими”. Маркиза встала и держа в руке член графа, стала отходить к кровати. Она не легла, а упала на кровать, запрокинув за голову свои прекрасные руки. Она лежала поперек кровати, так что ее половые органы сами просились для наслаждения. Поль лег на маркизу, прижав пересохшие губы к соскам ее груди, втягивая их в рот и слегка покусывая их зубами. Его горячий член уперся в лобок Элеоноры. Пальцы его, которыми он пытался помочь члену, охватила приятная дрожь и теплота. Маркиза вдруг быстро нагнулась и член поля оказался у ее лица. Приоткрыв коралловый ротик, она обхватила головку члена губами, решив привести мужчину в еще больший восторг, а потом уже отдаться. Она всасывала в себя член, чувствовала, как он медленно входил в рот, касаясь языка и приятно щекоча небо. Когда она почувствовала, что конец члена мешает ей дышать, она вытолкнула его к губам, вновь втянула до горла. Так она делала несколько раз, пока Поль, возбужденный этой интимной лаской, не почувствовал, что еще секунда и он переживет момент высшего наслаждения.

     Граф вынул из пухлых губок маркизы член и, не помня себя от дикой радости, снова направил его в промежность маркизы. Маркиза судорожно обхватила ягодицы Поля со сладострастным стоном. Изогнув дугой свою талию, подняв вверх ноги так, что они касались спины графа, она впилась поцелуем в его тело. Член Поля с большим трудом проник во влагалище Элеоноры.

     Она помогла ему, втянув живот, раздвинув ноги и растягивая пальцами влагалище. Но все же ее губки слегка подвернулись, причинив Элеоноре сладкую боль. Она вся завертелась, изгибаясь в бешенном ритме, когда почувствовала в себе горячий член графа. Просунув руку между собой и графом, она обхватила его член и начала вращать им во влагалище, прижимая головку члена к стенкам влагалища. Острая боль, дикая радость наслаждения смешались в ее теле. Поль тоже пришел в неистовство, он повернул ее на живот и поставил на четвереньки. Маркиза замерла, изогнув спину, не в состоянии ни думать, ни говорить.

     Только сдавленный стон сорвался с ее губ, когда судорога неповторимого наслаждения заставила замереть их тела.

     Поль лег на спину маркизы, заставив ее лечь на постель. Они пролежали несколько минут, потом монахиня достала из влагалища член юноши, вытерла его белоснежной простыней и принялась снова раздражать его: она водила им по соскам грудей, брала в рот, пока член не приобрел прежнюю упругость. Затем Элеонора села на ноги графа, введя в себя орган искушения.

     Все быстрее приседая, как бы поменявшись ролями с молодым мужчиной, монахиня несколько раз пережила чувство оргазма.

     Но и этого ей было мало и она стала делать задом круговые движения, не вынимая члена из влагалища.

     Граф, которого это привело в экстаз, опрокинул монахиню на постель и снова ввел член во влагалище. Чтобы вход во влагалище был уже, Поль ввел в зад Элеоноры указательный палец и палец улавливал малейшее прикосновение члена сквозь тонкую перегородку, отделявшую задний проход от влагалища. Элеонора в ответ гладила ягодицы Поля, ища пальцами задний проход. Потом Поль поменял местами палец и член, и снова монахиня затряслась в греховодных конвульсиях, хотя ее зад испытывал резкую боль, будучи растянут толстым членом графа.

     Когда она в последний раз почувствовала, как в ее внутренностях упругий предмет-орудие любви, как толчками вливается в матку жидкость, маркиза воскликнула: “Поль, милый, я счастлива!”

     Поль, утомленный этим бешенным ритмом, с которым менялись способы наслаждения, откинулся на подушку и затих в полном оцепенении, чувствуя в себе ликующую пустоту.

     “Элеонора, -прошептал юноша, любовь моя, согласна ли ты, скажи мне. И я умчу тебя в своей карете в свой фамильный замок из этой кельи, умчу навсегда, и никто не посмеет разлучить нас до самой смерти. Мы будем принадлежать только друг другу”.

     “Нет, Поль, нет, э то невозможно, -шептала маркиза. Я уйду из этого мира. Я не могу сделать тебя несчастным на всю жизнь, не могу принести тебя в жертву моей сатанинской страсти, какой не знаю ни названия, ни сравнения. Пусть я исчезну для тебя навсегда, оставив самые лучшие воспоминания. И знай, милый, только с тобой я была счастлива”.

     Поль встал и подошел к столику, на котором стояла бутылка старого бургундского вина. Глоток искрящегося животворного напитка влил в него новые силы, освежил голову, и он снова обернулся к постели, горя желанием продлить ту страстную минуту, в которой он был главным действующим лицом. Но монахини в постели не было. Келья была пуста. Он бросился к двери и у самого порога наткнулся на вошедшую Лору, которая смотрела на мужчину широко открытыми глазами. Все, что видела послушница своим мысленным взором из происшедшего несколько часов назад, во время сношения с Элеонорой, встало перед ее неискушенным взглядом в образе юного и красивого поля. Кровь прилила к голове девушки. Перед ее глазами поплыли предметы, и она без чувств упала к ногам графа. Платье ее поднялось, обнажая прелести юной монахини. Поль, возбужденный вином, сам не понимал, что делает: он опустился перед ней на колени. Перед ним открылось творение природы, творение, созерцание которого дано не всем: высокий лобок, покрытый нежными короткими волосами, сомкнутые губы влагалища, напоминающие спелый абрикос.

     Поль впился поцелуем в губы влагалища, которых не касалась еще ничья мужская рука. Это страстное прикосновение привело девушку в себя, она сама раздвинула ноги. Она почувствовала, как руки графа, найдя ее груди, сжали их, как язык его проник во влагалище, как член его уперся в икры ее ног.

     Лора забыла все: бога, стыд, обет непорочности. Она хотела только одного, чтобы член мужчины вошел в ее влагалище. Она дрожащей рукой взяла предмет своих желаний и потянула к себе. Упершись пятками в ковер, Лора изогнулась и ввела член графа в свои половые органы, но по неопытности своей слишком сильно подняла живот, и член графа несколько раз скользнув между ног, прошел ниже половых губок. То, что было обычно и приятно для развращенной Элеоноры, оказалось слишком суровым испытанием для юной девушки. Лора вся извивалась, стараясь освободиться от неудачно попавшего члена, и наконец ей это удалось. Лора, забыв боль и стыд, схватила и прижала член к отверстию, покрытому пленкой невинности. Поль зарычал от удовольствия - такое узкое влагалище сжало его член. Он разорвал на ней платье от ворота до подола, обнажив юное тело, которое мы описывали выше. Лора судорожно задергалась и произнесла несколько судорожных слов. От приятной, но резкой боли она снова потеряла сознание. Только взглянув на промежность Лоры и у видев, что половые губы, задний проход, волосы и ляжки окрасила кровь, Поль понял, что лишил Лору невинности.

     А где же Элеонора, куда ее бросила пагубная страсть?

     Молодая монахиня, не зная, что Поль в это время изменил ей с молодой послушницей, бежала длинным коридором монастыря к старому подвалу. Трясущейся рукой она откинула засов и спустилась по ступенькам в подвал. В темноте раздался приглушенный рев. Монахиня зажгла свечу и увидела поднимавшегося на задние лапы огромного медведя. Толстая цепь приковывала ручного зверя к стене. Элеонора смело подошла к зверю и стала гладить его шерсть и живот, медленно подбираясь к мохнатому члену. Эти движения и легкие подталкивания заставили медведя опуститься на четвереньки. Его возбужденный член поднялся, поражая размерами даже видавшую виды монахиню-распутницу. Элеонора легла на спину и подлезла между ног животного. Втянув живот, она прижалась к медведю, пытаясь открытым влагалищем поймать член медведя. Руками она помочь не могла, т.к. опиралась на них, изгибая свое тело. Вот огромный член медведя коснулся губок влагалища, стал медленно входить в Элеонору, слегка надорвав вход во влагалище. Но монахиня не почувствовала боли. Наконец-то она нашла член, достойный ее распутной натуры. Зверь уже кончил два раза, вливая каждый раз во влагалище большую дозу оплодотворяющей жидкости, но маркиза, нарочно растягивая наслаждение не давала кончить себе и снова ввела член медведя. Она терлась о его шерсть своими нежными грудями, стараясь сильнее распалить зверя и это ей удалось. Он заурчал, оскалил страшную пасть, и беснующаяся Элеонора снова почувствовала, как дернулся член медведя, выбрасывая жидкость. На этот раз блаженная истома сковала судорогой тело женщины и медведя и стон вырвался из уст Элеоноры от пережитого наслаждения, стон, слившийся с предсмертным криком.

     Когда пришли кормить медведя и попробовали взять у него тело Элеоноры, он свирепо зарычал никого не подпуская к ней. Пришлось убить этого последнего любовника Элеоноры. Все решили, что это была роковая случайность.

     Что же было дальше? Поль, немного потосковав по маркизе, похитил из монастыря Лору и женился на ней. Элеонору похоронили на монастырском кладбище. Поль вместе с молодой женой часто приходил на ее могилу. Они вспоминали несчастную женщину, и Лора рассказывала о ней мужу, как о своей подруге и наставнице. Конечно, она не расскажет ему о той пагубной страсти, которой научила ее маркиза. Мужьям об этом не говорят. Мрачный монастырь хранит свои тайны, пугая путников угрюмым видом.

     Только в глубине подвала сохранилось кольцо, к которому был прикован медведь.